Мто-ва-мбу. Был ли мальчик?
Мы с Александром и масаем Айсаком отправились на велосипедах этими пустынными землями на север, вдоль нагорья Больших кратеров к Горе бога - действующего вулкану Ол-доиньйо-ленгаи. Это название ему дало племя масаив, уважая, что на вершине живет могучий бог, который посылает дождь и сбрасывает огненные реки на землю. В последний раз мощное извержение вулкану было сорок лет потому, а небольшие выбросы лавы происходят до сих пор. В первую очередь я собирался разыскать маленького мальчика, которого встретил год назад в одной масайский боми (поселке). Странно, но здесь, на задворках Мто-ва-мбу для детей нет ничего лучшего, как получить в подарок ручку. Детские просьбы я не забыл - мы привезли с собой школьные принадлежности: карандаши, ручки и тетради. Всего из десяток километров от села - и ты в другом мире, в масайский боми. Маленькие масайчики тянут руки к волшебной палочке со стержнем. А воздушные шарики вызывают бурю увлечения, которое граничит с безумием: такое деть видят в первый раз! И какой же праздник без конфет! Відпочинок у Карпатах
Я ищу в толпе знакомого мальчика-масая. Ай-сак вместе с женщинами-масайками изучает фотографию «героя» в журнале National Geographic. им трудно узнать ребенка, ведь мальчик сфотографирован из спины. К тому же я убеждаюсь, что это не и бома. Неожиданно Айсак показывает на ребенка и говорит: «Это он!» - «Наверно, он». «Айсаку, это же девочка!» - говорю я. «Какая разница, помоги ей!» - «Ведь в настоящий момент всем плохо!» Поэтому, глядя на пустые масайски хаты из помету, полуразрушен отряд для скота, грязных детей, понимаешь, что здешние масаи переживают не лучшие времена. Вокруг антисанитария, на многих детских лычках сидят мухи. Раны, которые гноятся, раздуты животы и инфекции здесь привычные. Мы спросили в Айсака: «Почему взрослые масаи на это не реагируют? » «Потому что так росли мы и наши предки! - ответил он и прибавил: - Деть для нас - главная ценность. У масаив нет беспризорных». Когда родители умирают, детей воспитывают родственники или общество. Среди масаив в настоящее время высокая смертность, главной ее причиной является СПИД. Большая рождаемость пока еще является гарантией существования племени, но с распространением ВОЛ положение может измениться. Ведь проблема не только в игнорировании средств контрацепции и моногамии - масаи заражаются и бытовым путем. Одним лезвием все обитатели села бреют председателя, - это не веяние моды, а средство против вошей.
Масайска ужин
В конце следующего дня останавливаемся на ночь за большим масайским поселком Енгарука. Нас любезно принял у себя отец одной из бом, масай Лаборани. За день мы сильно устали, но предоставленная вежливость не позволила нам лечь спать. Ужиная под открытым небом в кругу масаив, Лаборани делился с нами своими проблемами: «Больше всего нас тревожит засуха. За последние четыре года от моего с братом стада в сто голов осталось только двадцать. Ситуацию спасают козы, они приспособились к мизерной растительности, кормят нас и дают приплод. Если бы не они, было бы совсем плохо!» Присутствуют масаи утвердительно закивали председателями.
Р
ч в том, что в масаив скот - мирило богатства и залог создания семьи. Наш проводник Айсак владеет, например, стадом из двенадцати коров, надеясь в ближайшем будущем довести его количество до двадцати председателей. На вопрос, зачем это ему, отвечает: «Возьму себе вторую жену, иначе не прокормить!» Айсак и Лабарани совсем не юноши. В последнего одиннадцать детей и две жены. Что ожидает молодежи? Общество разрушается. Молодые масаи, не имея собственный скот, вынужденные отказываться от бракосочетания, подаются в города и села в поисках лучшей жизни. Зарабатывают тем, которые стоят вдоль туристических дорог, на входах в заповедники и просят за деньги фотографируются с туристами.
«Минули времена столкновений с львами и битв за скот. Масаи потеряли гордость», - с горечью констатировал Лаборани. Разговаривая и попивая чай с молоком, мы засиделись к поздней ночи. Периодически кто-то из собравшихся брал фонарик и освещал песок вокруг нас; только тогда, когда луч света останавливался на скорпионе, становилось поняло, зачем это делают. Попрощавшись с семейством Лаборани, утром, пока не жарко, отправляемся в дорогу. Символическая дорога терялась за горизонтом. Когда ехать становилось совсем невмоготу, приходилось останавливаться и тянуть велосипеды по песку. Когда мы передвигались местностью, заросшей колючим кустарником, мне с Александром несколько раз послышался плач. Вскоре, оглянувшись, я увидел сзади себя мальчика, который бежал и плакал. Невзирая на протесты Айсака, мы решили остановиться и выяснить, в чем вещь. Наконец, посмиливишавши, мальчик подошел к нам. Короткое общение из Айсаком его успокоило, и он перестал плакать. Оказалось, что еще вчера мальчик пошел из одной боми в другую. По пути он забрел и всю ночь блуждал по бушу. По словам Ай-сака, мальчик вряд ли стал бы плакать, если бы не увидел «мзунгу» - белых. Оказалось, щоночивля мы испугали его больше, чем среди песков.
Я собирался подвезти мальчика к ближайшей боми, и Айсак запретил это делать. «Пусть бежит за нами. Какой из него масай, если он рюмсае?» - был его ответ. Изменять традиции воспитания детей-масаив я не имел право. Он так и бежал за нами (около трех километров), аж пока на горизонте не появилась бома. Мы ехали весь день под обжигающим солнцем и пристальными взглядами встревоженных страусов.
Селише Енгаресеро та Гора бога
Вечером, очутившись в небольшом поселке Енгаресеро, мы стали лагерем на березе масайской реки. Эта чудо-река, которое берет начало в нагорье Больших кратеров, впадает в расположенное поблизости щелочное озеро Нат-рон, обеспечивая жизнь людям и животным в радиусе двадцати километров. Для редких заезжих туристов бутылка питьевой воды здесь стоит два доллара. Пришлось уподобиться масаям и животным и пить воду из реки. Утром и вечером к воде вереницей тянутся караваны. Постоянная очередь из ослов и мулов, загруженных баклагами, - здесь привычное явление. Порой обитателям отдаленных масайских бом придется преодолевать расстояние в тридцать-сорок километров, чтобы запастись водой на один-два дне. Невзирая на присутствие воды, на выжженной солнцем равнине часто можно увидеть умерших домашних и диких животных. Этот район геологически активен, о чем свидетельствует вулкан Ол-до-иньйо-ленгаи. Его магма, приближаясь к поверхности, нагревает землю, потому с растительностью здесь совсем плохо.
П д вечер следующего дня отправляемся в подножие священной для танзанийских масаив горы Бога - Ол-доиньйо-ленгаи. Масаи же побаиваются селиться около склонов этой горы, считая, что могут потревожить могучие силы природы. По пути встречаем группу вооруженных небольшими лугами и копьями масайских детей. Мы решили, что они охотятся, а оказалось - защищаются. В период засухи стаи бабуинов в поисках еды спускаются из нагорья и нападают на детей. Поэтому вечером деть вынужденные с примитивным оружием объединяться в группы и отбивать эти нападения. Целую ночь мы потратили на то, чтобы подняться на вершину - кратер величиной из футбольное поле. Лава, луг и пепел на Ол-доиньйо-ленгаи создали действительно неземной пейзаж. Идешь по хрустящей щелочной корке, которая покрывает всю поверхность кратера, милуешься магмовими копьями, дышишь ядовитым сероводородом. Мы были вознаграждены в полной мере, увидев извержение, которое началось на небольшом участке кратера. Жара и жажда заставили нас спуститься вниз. Айсак за остался очень довольный подъемом, ведь, за, поверьем масаив, те, которые поднялись на Ол-доиньйо-ленгаи и спустились вниз живыми и неушкоджени-ми, могут рассчитывать на заместительство бога, а оно нам в дороге, ох, как понадобится. «Диковина, вам помогает африканский бог, многих славных масаив он оставил у себя!»
Лепапа нашелся!
Счастливо вернувшись в Мто-ва-мбу, мы занялись поиском мальчика-масай-чика. Ведь это было одно из заданий нашего приезда в этот регион. Я его не видел эти лей год, и меня интересовала судьба чумазого малыша, который грустно смотрит в пустой отряд для скота. В этот раз я пытаюсь определить знакомую бому среди масайских поселков, которые появляются на горизонте. Интуиция меня не подвела. Въехав на велосипеде, замечаю, что здесь все так, как и раньше, только форма краллю, отряду для скота, изменилась. К основному отряду прибавили маленький - для молодняку. Якобы пустой поселок здесь таки оживает: откуда-то появляется детвора, которая со всех ног бежит посмотреть на прибывших мзунгу. Я жадно ищу глазами знакомого малыша. И вдруг я кричу: «Это он! Я его узнал!!!»
Л епапа - «отцов сын», такую переводе звучит его имя. Теперь у него будет все в порядке, в этом я уверен. Мальчик меня не узнал и был очень удивлен общим вниманием родственников и врученными ему подарками. Между тем Айсак вводил толпу любопытных в курс дела, а именно: кто мы такие и зачем приехали. Вскоре Айсак подвел ко мне молодую масайку с младенцем на руках и сказал: «Ты хотел помочь масаям? Помоги ей! Помоги ее детям!» «Чем я могу им помочь?» - спросил я. «Стань их отцом. У тебя будет красивая жена. У нее есть свой дом, скот, и она может рожать детей, что еще в жизни нужно!» - «А где отец ее детей?» - «Он умер от спида, здесь такое случается часто». Тучи пыли в вечернем небе извещали о том, что из пастбища возвращается скот. И нам время было возвращаться. Попрощавшись из Лепапой и всеми присутствующими, мы отправились догонять солнце, которое заходило.
|
