Новак:
Идею встретить Новый год на Говерле я вынашивал почти три года. Когда она, так
сказать, зрелая, я обратился к Аскара, с которым неоднократно бывал в горных
походах. Ему она сразу понравилась, а впоследствии к нам присоединились другие.
Следовательно
30, декабря мы прибыли на частное туристическое убежище семьи Бузак в урочище
Козьмещик. На посту аварийно-спасательной службы села Лазещина, где мы
отметились, нам сказали, что погода на Новый год не наилучшая -
предусматривается дождь и изморось.
Гижиров:
Утром 31 декабря мы поздравили именинника Саши Новака и, когда где-то в полдень
дождь изменился на мокрый снег, отправились на подчинение Говерлы. Дорогой
встретились с группой львовян, которые уже возвращались из вершины. От них мы
узнали, что она покрыта льдом, но мы к этому были готовы. У каждого были
«кошки», лыжные палки и ледорубы. Мы поднимались на гору, падал снег, но не
настроение.
Сторожук:
Да, настроение мне не портило даже то, что моя одежда, мягко говоря, не была
рассчитана на такую погоду. Спасибо друзьям, которые смахнули «из мира по нити
голому на рубашку».
Малый:
Хоть я и был самым молодым в команде и мне недоставало опыта зимних
восхождений, но не отставал от товарищей.
Гижиров: На
вершину мы поднялись уже в сумерках. Дул несильный южный ветер. Мы поставили
два палатки за железобетонной стеллой с противоположной от ветра стороны
выходами на север. Закрепили палатки с помощью ледорубов и лыжных палок.
Собрались в палатке именинника - Александра Новака и, попив горячего чая,
договорились встретиться опять за полчаса до Нового года. Возвращаясь к своей
палатке, мы с Володею Сторожуком увидели, как на вершину поднялись парень и
девушка - приятно было встретить наших земляков из города Серны - Игоря и
Оксаны. Пришли они просто, чтобы «отметиться», и после стакана горячего чая
пошли вниз. Они полностью могли оказаться последними, кто нас видел.
Сторожук:
Было приблизительно одиннадцатая вечера. Я себе дремал, ветер покачивал
палатку, будто плывешь на лодке. Аж вдруг - крик Аскара в самое ухо:
«Просыпайся, потому что, по-видимому, из палатки тент сорвало!». Открываю глаза
- надо мной склонился самый настоящий Дед Мороз. Лицо, борода Аскара залеплены
снегом. Ветер дул со страшной силой, и снег попал в палатку сквозь вентиляционное
отверстие, полностью засыпав наши спальники и все вещи. Здесь я, по-видимому,
понял, что чувствует корабельная крыса, дом которой начинает тонуть. Я вылез из
аварийной палатки, прихватив только спальник. А вокруг - сплошной екстрим: темнота, безумный ветер, снег, мороз.
И я сам - «без ансамбля». Пальцы на руках скорчили и задубели, потому что
рукавицы остались в палатке. Тент из палатки не сорвало, лишь порвало одну штормвидтяжку. Попробовал застибнути молнию на выходе - пальцы мгновенно
примерзли к бегунку.
Гіжиров:
Честно говоря, моя палатка не была рассчитана на такой екстрим. Через особенности конструкции
вентиляцию и тент можно было закрыть только извне. А снег внутрь палатке попал
потому, что ветер ночью изменился из южного на северный!
Прислонив
каримат к входу, целую ночь отбивал атаки
ветра. На всякий случай я готовился к аварийному спуску, но только тогда, если
бы выдержали пластиковые дуги палатки и ветер порвал бы его на куски. Иначе я
не мог бы из него выйти. Ведь, ставя палатки, мы связали их между собой. Если
бы я вышел из своей и вовремя не перерезал бечевку, палатка сразу исполнила бы
роль парашюта и потянула бы моих друзей вниз. Поэтому, надев ботинки в ботинки
и пристегнувши к ним «кошки», просидел северу, через что и отморозил себе два
пальца на ноге.
В
свое время большой полярник Р. Амундсен заметил: «К холоду привыкнуть
невозможно». И я это почувствовал на себе, как говорят, на всех «сто». Чтобы не
заснуть и не замерзнуть, решил попить кофе. Откопал из-под снега свое газовое
принуждение, снял рукавицу, и баллон мгновенно примерз к руке. Пришлось с
незаурядным усилием и кожей отрывать его.
Новак:
Должен прибавить, что неуютно было всем. Порывы ветра достигали десятков метров
за секунду, температура упала к -15 градусов по Цельсию. Сторожук объяснил нам,
что случилось, и остался в нашей небольшой палатке. Теперь мы были вынуждены
были расположиться вчетвером «валетом». За ревом и стоном ветра не слышали друг
друга. Спрятались в спальники с председателем и общались между собой с помощью
мобильных телефонов, что не всегда удавалось.
Гижиров: Я
тоже пробовал дозвониться к товарищам, но в Новогоднюю ночь сеть мобильной
связи, конечно, была перегружена. Поэтому в те короткие мгновения, когда порывы
ветра стихали, мы просто перекликались. Расстояние между палатками составляло
около двух метров.
Харват:
Да, я кричал: «Аскар!» и слышал в ответ лишь оптимистичное: «Живой!».
Новак: В
ту ночь все поморозили конечности, пальцы в рукавицах мерзли, их внутри
раздувало и приходилось постоянно хухати то
на одну, то на другую руку. Но я считаю, что мы еще легко состоялись.
Гижиров: К
счастью, прибегнуть к край-него
мероприятию - покинуть вершину - не пришлось. Он совсем не гарантировал бы, что
мы спустимся живыми и здоровыми. Ведь в темноте запросто можно было выйти на
карнизы, которые угрожали обвалиться, да еще и могло сверху накрит лавиной.
На
рассвете я начал откапывать вещи и паковать их в рюкзаки. Мой спальник, хотя и
пуховый, внутри заледенел. Я должен был ломать его, как фанеру, о колено. Когда
вылез из палатки, был поражен красотой новогоднего рассвета. Хотя мороз и
усилился, а ветер так и не угомонился, на небе не было ни тучки. С первыми
солнечными лучами вершина заиграла золотым сиянием. Сфотографировавшись на
память, поспешили книзу.
Харват: Я,
например, окончательно поверил, что ночь позади, когда во второй раз увидел
восход солнца. Не удивляйтесь, потому что первый рассвет был на вершине. Второй
застал нас во время спуска на границе леса, когда солнце взошло над Говерлой. Я
пытался снимать эту красоту на видеокамеру, однако она замерзла. Выручил лишь
старый механический «Nikon»,
из объектива
которого, правда, пришлось зишкребти
толстенный слой льда.
Впоследствии,
когда мы встретили третий восход солнца, камера оттаяла, и у нас на упоминание
остался коротенький фильм, который мы единодушно назвали «Не отнесенные
ветром».
Малый:
Если бы вы видели выражения лиц туристов из убежища, когда Аскар повесил около грубки огромный кусок льда, похожий на
спальник! А затем выбивал из термоса пакетики чая, которые тоже стали
леденцами. Комментарии, как говорят, лишние.
Гижиров:
Конечно, поход показался нелегким, однако никто не жалился, не скулил. Мы
убедились, на что способные, и я благодарен всем, кто был рядом со мной. Вообще
нужно прибавить, что это были наши собрания перед поездкой на Кавказ, где на
нас ожидали не менее сложные испытания при восхождении на Эльбрус (5642 м). Так
что Новый год на Говерле стал для нас своеобразной школой выживания в
экстремальных условиях высокогорья.
А
тем, кто решит пройтись нашими следами, хочется сказать: помните что зимняя
Черногора - то не Крымский курорт. К ней нужно очень тщательным образом
готовиться и лишний раз не рисковать.
